Розповідь
пенсіонерки з тридцятилітнім
стажем фармацевта, яка працює в одній
з аптек Києва, записана
студенткою соціології НаУКМА Оленою
Цибанковою. Аудіозапис
і транскрипт доступні для використання
в наукових цілях за умов збереження
конфіденційності і посилання на проект
“Праця і робітничий рух в Україні”.
* * *
Рабочий день
начинается с открытия аптеки согласно
режиму работы, включается компьютерная
система для работы с покупателями. Я
как провизор; по профессии я первостольник,
это работа с покупателями, с больными
людьми, со всеми, кто обращается к нам
в аптеку с разными просьбами: кто-то за
консультацией, кто-то по рецепту, кто-то
за советом, разные предложения в течении
смены; люди больше доверяют нам, чем
кому-либо и у нас получают разную
информацию. Наша задача – дать эту
информацию грамотно, быстро, точно,
чтобы больной ушел от нас удовлетворенным,
получил все, что хотел узнать о назначении,
применении препаратов при тех или иных
заболеваниях.
Его беспокоит
печень, он не хочет идти в поликлинику
и сидеть там весь день, он пришел сюда
и спрашивает, у него такие-то симптомы,
вот это его беспокоит, что бы вы могли
предложить. Я как специалист должна
быстро сориентироваться и предложить
то, что допустимо без рецепта. Есть так
называемый безрецептурный отпуск. Но,
учитывая возраст больного, мы должны
предложить соответствующую дозировку
препарата того или иного, сказать, как
применять, какие могут быть последствия,
осложнения, какие у него противопоказания.
Мы должны не навредить больному, а помочь
– эта наша основная задача. Не лишь бы
ради выручки, торговли – это у нас
категорически не должно быть, а именно
помочь. И многие потом приходят и говорят
спасибо. Потому что моя профессия –
провизор, высшее образование. Наш
университет готовил нас широкого
профиля. Мы называемся провизоры-фармакологи,
в переводе – врач-фармацевт.
Аптека перешла
на такой режим работы, аптека-магазин,
но нас сравнивать с торговыми работниками
никак нельзя. А раньше аптека занималась
своими функциональными обязанностями
напрямую: врач выписывал рецепт и,
согласно рецепту, индивидуально для
каждого готовилось лекарство, индивидуально
подбирались дозировки. Теперь все
унифицировалось, то есть начали все
делать на заводах и фабриках, но они
далеко не отвечают тем прописям
фармацевтическим, которые были раньше,
когда мы их готовили. И так вот появились
эти магазины аптечные, которые называются
аптеками, но не отвечают этому названию.
А мы готовили буквально все. Было по
два-три ассистента. И я против того, что
аптеки стали сейчас подменяться вот
этими готовыми химическими препаратами,
потому что химия, она несвойственна.
Работаем мы...
мы стоя работаем, все восемь часов мы
стоя. Всего это недостаток большой для
людей, для специалистов, которые
обслуживают. целый день говорим мы,
потому что если приходят молодые кадры
и им легче всего сказать “нет, не знаю”,
повернулась и пошла, то мы, люди более
старшего поколения, мы не можем так
относиться. Потому что мы шли учиться
по призванию, и мы должны любить людей,
дарить им милосердие, доброту, свои
знания и в первую очередь оказать им
настоящую помощь, чтоб он ушел оттуда
довольный. Поэтому мы говорим целый
день, иногда я прихожу, и у меня даже
голоса нет, потому что у больных, в связи
с тем, что они сложные пошли, эти больные,
у них не одна болезнь. Комплекс лечения
надо, комплекс лекарств надо дать
больному, чтоб он не снял на одну минуту
давление... больного надо лечить, чего
у нас не достигается, не делается.
Помимо того,
работать стало сложнее в каком плане:
мы работаем с компьютером, у нас время
уходит на компьютер, на эту кассу. Мы -
фармацевты, мы не должны заниматься
этим. Должен быть кассир один, как было
раньше. Поэтому мы загружены, загружены.
Наш мозг не отдыхает в течении всего
дня. Притом, мы должны быть очень
выдержанные, спокойные, внимательные
к больному.
Следующее, что
мешает нам работать – это находящийся
рядом телефон. Он не умолкает: люди,
которые не хотят, не могут прийти в
аптеку, они звонят по телефону. И,
как правило, не просто спрашивают: есть
ли у вас, предположим, клофелин. Да, есть
– и положить трубку. Нет, они спрашивают,
а что еще вместо клофелина лучше, а что,
как его лучше принимать, до еды или после
еды, а сколько его принимать. То есть
получается, все хотят по телефону
получить полную информацию вместо
приема у врача, и мы должны все это
рассказать. Это все вот один человек,
вот я стою, и я вот вся во внимании должна
быть. Иногда я больного начинаю в
компьютер набирать – там же вот список
целый. Вот. А тут звонит, звонит телефон.
Я бросаю больного, начинаю отвечать, а
там, как правило, целый список, целый
список вопросов, и когда говоришь:
«Подождите или перезвоните позже, я
больного обслуживаю». – «Подождет!»
Вот он позвонил – все бросай и все ему
отвечай. Только положи я телефон, начинаю
снова обслуживать, опять звонок, и у нас
целый день – мы как справочная.
Сейчас люди или
очень больные, или ленивые. Они не хотят
лишний раз идти в аптеку. Им легче
позвонить. Но он не один. Их десятки,
таких людей, которые звонят. И он считает,
что он один такой звонит. Только положишь
трубку, опять звонит, опять. Я ж говорю,
даже справочная так не работает, как
мы.
График работы,
именно вот в государственной, он удобный.
Чем? Потому что здесь посменная работа.
Так, как положено по трудовому
законодательству. Человек должен
отработать определенное количество
часов на неделю и получать выходные.
Напротив как в коммерческой, там нужно
работать по двенадцать-тринадцать
часов. Это недопустимо. Человек полную
отдачу может дать только в первую
половину дня. Потом силы его, физические,
умственные, они иссякают как бы, он уже
не с такой энергией работает. Ему надо
дать отдых, а у нас даже перерыва нет. Я
за смену иногда не могу чаю чашку даже
выпить. Люди и люди. Если даже я его и
заварю вот, он так и стоит, остынет. Как
только сяду, люди, люди. Им бы быстрее
отпустить, они не понимают, обедал ты,
не обедал.
Там, где коллективы
больше, они могут друг друга подменить.
Где кадров недостаточно, там это проблема.
Ты стоишь целую смену и обслуживаешь,
а для себя не остается времени. В то
время как за границей сейчас вот такое
ввели, я сама слышала, значит, в течении
рабочей смены имеются комнаты отдыха,
психологической разгрузки. Он там
поработал, допустим, двенадцать часов,
он идет в эту комнату, слышит там легкую
музыку, может чашку чая или кофе выпить,
бутербродик, отдохнуть расслабиться,
и он возвращается через сорок минут уже
полный сил, энергии, и может с такой же
отдачей работать дальше. У нас этого
нет. Нет. У нас перерыва даже нет. И порой
даже подменить.
Притом, мало
того, что вот эта компьютеризация, она,
с одной стороны, это быстрый учет, но
это нагрузка опять на провизора. Приходит
товар, мы должны его и проверить в эту
ж смену. Он не будет стоять, потому что
мы больным уже назначили, что буде товар,
ваше лекарство тогда-то должно поступить.
Он тут же в этот день приходит, когда
ему удобно и требует: «Вы сказали, товар».
Его проверять-то некому. Начинаем в этих
ящиках искать, отпускать. То есть, у нас
даже товар некому проверять. Вот какая
нагрузка обширная, все это ложится на
фармацевтов в одну смену. Мы должны
успеть и принять товар, и отпустить, и
деньги посчитать, и информацию,
консультацию дать. И вот получается,
что мы целый день. В результате, мы имеем
очень низкую зарплату при такой нагрузке.
Наша работа
очень ответственная, она уникальная
профессия. Почему? Потому что мы идем
как фармацевт, как фармаколог и как
химик. Мы можем как готовить лекарства,
так и делать полный качественный и
количественный анализ этих лекарственных
форм. А введение в работу компьютерных
касс и попутно вот это фармацевтическое
обслуживание населения, и консультация
в течение всего семичасового рабочего
дня утомляет нас, фармацевтов. И есть
пожелание, чтобы наш рабочий день
прировняли к врачебному, то есть сделали
тоже шестичасовым. Вот и все. Как у
врачей. Вот это я хотела. Потому что у
нас не легче труд, чем у врачей, а может
быть, даже сложнее. Нам нельзя ни
отвлекаться, если не знаем, значит, лучше
ничего не говорить и послать больного
к врачу так, чтоб больной не пострадал.
В таких аптечных
учреждениях моральный климат должен
быть на высшем уровне. Взаимопонимание,
совместимость, взаимозаменяемость –
это обязательно. Если за границей она
стоит только первостольником, она не
отвлекается никуда. У нас, как правило,
женские коллективы - дети болеют,
декретные. И вот человек ушел с этой
должности. А кто? Нам не дают в замен
никого. То есть, ты должен подменить
человека. Взаимозаменяемость. Да. Значит,
надо правильно понимать обстановку,
идти на встречу, уважать друг друга, и
ни в коем случае никаких напряжений,
никаких... недовольств не должно быть,
потому что мы, мы сами люди милосердные,
значит, у нас и коллектив должен быть
такой же. Попадаются люди, но они долго
не уживаются в таких коллективах. Они
просто уходят, потому что им тяжело
работать. В основном коллективы хорошие,
да.
К нам молодежь
не идет работать, но при таких условиях
работы, режиме работы, при полном
укомплектованном штате можно работать,
можно. Я профессию свою люблю, и люблю
людей, и стараюсь им всесторонне помочь,
потому что вдвойне понимаю, как сейчас
этим людям, которые восстанавливали
наше государство разрушенное после
войны, и теперь придя к пенсии, в таком
возрасте, как им тяжело: и морально, и
физически, и материально, всесторонне.
Они только в аптеке могут высказаться.
Там некогда, и негде, врач не будет
слушать. А тут она все расскажет, и
заплачет, попросит помощи, и поблагодарит.
Вот мы, как говорится, окончательный
пункт, где человек может успокоиться.
Даже если нет, мы стараемся как-то
сказать, что нет, мы закажем, подойдите
через два дня, мы привезем, вы получите
свое лекарство. То есть, проявляем такое
внимание, чтобы хотя бы от нас человек
ушел спокойный; ни в коем случае его не
раздражать, не убивать его до конца.
И должны люди
быть кристально чистыми, честными.
Потому что тысячи препаратов, сотни,
тысячи рублей, материальных ценностей
на наших плечах. И если представить, что
кто-то будет брать, воровать, к чему мы
придем? Этого не должно быть. Мы должны
быть очень честными людьми. Очень
честными. Как бы не хотелось взять, ты
не должен этого делать. Вот у меня где-то
книжечка есть, я сейчас забыла, как она
называется. Очень хорошо там написано,
каким должен быть фармацевт, целый
перечень, и каким должен быть руководитель.
Как он должен и любить свой коллектив,
и все делать для своего коллектива, и
как он должен выслушать свой коллектив,
и не показать свою начальственность, и
если надо, даже подменить простого
рядового. Он должен быть руководителем
на своем месте. Только при такой обстановке
будет коллектив слаженный, будет
трудоспособный и будет выполнять задачи
поставленные. Если этого нет – люди
разбегаются, люди недовольны, ну и ряд
причин...
Но мне повезло
в жизни. Я проработала много лет, и какая
бы не была ревизия, я даже сама удивлялась,
у нас всегда были хорошие результаты.
А вот на данный момент, мы остались
вдвоем в аптеке, очень тяжело. И я
полмесяца без выходных работаю. Но я
понимаю, что она нигде его не возьмет.
В управления просили – нам никого не
дали. Кадров нет. Они ищут, где легче.
Вот сейчас настоящая молодежь, они ищут,
где легче, а побольше получать. А у нас
тяжелее и поменьше получаем. Но вот
единственное, чего мы добились, что у
нас воскресенье убрали. Пока на время
болезни сотрудника.
Очень трудно
эти вопросы решаются. Вот мне, допустим,
просили на полставки, и то не разрешили.
Все экономят. Потому что на все нужны
деньги, а наше государство сейчас
переживает кризис, очень бедное. И в
результате, население расслоилось на
бедных и богатых. Кто-то имеет миллионы,
миллиарды, и получает огромные зарплаты
и всякие льготы, а кто-то ничего. Хотя,
может быть, работал гораздо лучше и
больше лет, но он ничего не имеет. Потому
что, я хочу сказать, что наши профсоюзы
в этом плане не очень успешно работают
на защите своих членов. А мы должны быть
на первом плане. Правила есть. Там все
продумано, там давно все установлено и
нет каких-то невыносимых, ненужных. Все
там правильно, просто ввиду таких вот
обстоятельств всяких, непредвиденных
или технических, профессиональных. Вот
нет людей. Какие ж там правила? Идешь на
работу и работаешь. И по две смены, и
выходные. Вот тебе и правила.
Если вот взять
коммерческие аптеки, там провизор или
фармацевт, он уже сидит. Но сидеть много
не приходится. Почему? Потому что тысячи
препаратов, и они где-то разложены
согласно своих правил, термических
условий: где-то в холодильнике должен
храниться препарат, какой-то в подвале,
какой-то здесь при определенной
температуре, температурный режим; для
каждого препарата есть температурный
режим, и он должен храниться согласно
этого температурного режима. Поэтому,
приходится бегать. Ага. Вот инсулином
снабжаем людей, которые больны диабетом.
Инсулин получаем. Это большая группа.
Они хранятся в холодильнике, холодильник
не перед тобой стоит, он совсем в другой
комнате. И вот ты бегаешь, как белка в
колесе. Только отпустил вот так вот,
побежал в другую комнату, через одну-две
приходит другой с кучей рецептов. Там
три-четыре. Ему там разные инсулины
навыписуют. Или там берет за себя, за
кого-то. Ты опять пошел к этому холодильнику.
Только принес, этого человека отпустил,
опять за этим инсулином.
То есть мы не
сидим и не стоим даже, мы просто бегаем
целый день, потому что надо найти этот
данный препарат. А он лежит в разных
ящичках, разных шкафах. А это все движение.
Мы все время бегаем. Поэтому вот когда
я поработала вот в этой коммерческой...
Я почему ушла, потому что я страшно
уставала. Не должен фармацевт при такой
нагрузке столько работать. Ему должен
быть отпуск обязательно двадцать четыре
дня, и обязательно от профсоюза какая-то
путевка для отдыха, для восстановления
сил, хотя бы в дом отдыха, профилакторий.
Мы сейчас не можем взять, потому что они
дорогие. Это тоже большой недостаток –
люди не оздоравливаются из-за стоимости.
Отпуск есть, но
в связи с тем, что не хватает людей, мы
его используем в два приема. Половину
отгулял, а половину я вот только за
прошлый год... в связи с переездом на
квартиру я его использовала. То есть
нельзя за один раз взять весь отпуск.
Сейчас очень много не хватает
специалистов-фармацевтов, по последним
данным. Я сейчас забыла число, но на
совещании говорили. Выпускается много
фармацевтов, а их нет, в аптеки не идут.
Зарплаты низкие (я не боюсь даже этого
говорить), условия труда тяжелые, знания
нужны, которых нет у неопытного работника.
А это тяжело, когда тебя спрашивают, а
ты стоишь и не заешь, что ответить. А у
человека уже возникает недоверие,
который пришел покупать. Почему же она
ничего не знает? Не знает, где его взять,
что это за препарат. А где же она набралась
практики? Она не набралась практики.
Вот молодые
кадры не идут, они где-то приспосабливаются,
представителями идут: там платят
побольше, и думать не надо ни о чем.
Пришла, о препаратах рассказала, которые
ей бизнесмен привез из-за границы, и
все, пошла дальше. Обошла несколько
аптек – вот и вся ее работа. Я хочу
сказать, вот этo
несправедливость. Взять вот наш труд и
вот этих представителей этих компаний,
которые занимаются просто завозом
товара из-за рубежа...
В общем, я работой
современных аптек не довольна, не
нравятся мне они, вот и все. Магазины
это аптечные, а не аптеки. Слово аптека
умерло вообще, потому что аптека – это
там, где готовили лекарства, теперь
этого нет...
Немає коментарів:
Дописати коментар